Танцы на граблях

[marvelfests]

Название: Шарлатаны
Персонажи: Стив Роджерс, чуть-чуть Наташи и Тони Старка,

спойлер

Локи
Канон: MCU
Рейтинг: G
Жанр: драма
Размер: миди, 2800 слов
Саммари: После Распыления от невозможности что-то сделать Стив слегка едет кукушкой. Возможно.
Предупреждения: Автор не смотрел "Эндгейм" и еще долго не посмотрит.

Порой Стив Роджерс забывал, что бессмертен. Конечно же, он прекрасно помнил о разнице между тем, кем был и кем стал. Помнил, что должен Эрскину.

Помнил, что должен.

Но вот осознать, что его почти невозможно убить (а может, не почти – пусть его и уверяли в обратном – но ведь даже Атлантика не смогла сожрать Стива Роджерса) – это другое дело.

С ним это случилось в Берлине, когда Баки с пустым взглядом уронил его в шахту, а потом попытался угнать вертолет. Он даже разозлиться тогда не успел – не было времени, только обрадовался, что не сломал позвоночник – и успеет перехватить Баки. И в Ваканде, ожидая битвы. Реакция всякий раз была одинаковой: легкое головокружение и облегчение.

- Ты с ума сошел? – Наташа недовольно поджала губы. - Он же шарлатан.

- Я тоже так думаю, - согласился Стив. Он со всеми оставшимися пытался говорить мирно, словно они в любой момент могли растаять. Или рассыпаться. И у других появилась такая манера разговаривать – с преувеличенной мягкостью и осторожностью. По крайней мере, в первые несколько месяцев после Распыления.

- Послушай, Роджерс, без ложной скромности, если бы такая штука существовала, ее изобрел бы я.

- Я бы никогда не заподозрил у тебя такой слабости, как скромность, Тони.

Старк – вернее, его изображение, зависшее у Стива в Вашингтонской квартирке – даже не отреагировал. Кажется, Наташа и впрямь сильно испугалась, если обратилась к Старку. Тот все еще избегал смотреть Стиву в глаза и не заговаривал с ним без прямой необходимости. Стив знал, что виноват, но подозревал – у них обоих сейчас нет сил на то, чтобы начать мириться.

Потом. Потом, когда мы вернем всех.

Пока что никто не знал, как это сделать.

В первые дни, когда они вернулись в ополовиненные и обезумевшие Штаты, им было не до поисков и не до сожалений. Пришлось подхватить неловко накренившийся мир и держать его. В первые дни этим занимались все, у кого доходили руки. Не от кого было ждать приказов – даже если бы Мстители привыкли действовать по чужому приказу. Поэтому делали, что могли, а дел хватало. Стив не занимался подсчетами упавших самолетов, автокатастроф, когда аполовина машин вдруг оказалась без шоферов, взрывов на химических заводах, где цехи вдруг обезлюдели. Слава Богу, хоть атомные подстанции нигде не рванули. Но и без подсчетов получалось, что чертовски много. Радиостанции - те, что не заглохли после Таноса, - наперебой вещали то из одной, то из другой горящей точки. Стиву пришлось заниматься охраной столицы – от мародеров, от мелких гангстеров и от бандитов побольше – их уцелело на удивление много. А когда Стив не прочесывал улицы, он торчал на заседаниях импровизированного Совета. Связь по всему миру не полетела, но стала куда хуже, планы разведки отправились в те же тартарары, что и половина человечества. Из главштабов тоже поисчезали люди, и возможность, что любой из оставшихся – или от амбиций, или от горя, или решив, что нашел виноватого, нажмет на ту самую кнопку, была вполне реальной. Стив никогда не думал, что будет рад видеть Росса – но, когда генерал появился на первом заседании «Совета» в форме и при регалиях, он только прошептал «Слава Богу!»

И однако жизнь довольно быстро стала приходить в норму. Вернее – в то, что сейчас принято было считать нормой. Этого Стив не мог понять – и с этим не мог смириться. Вот только и сделать с этим ничего не мог: он преследовал бы Таноса к самым дальним звездам – если бы тот не исчез так бесповоротно. Будто и был не инопланетянином, а воплощением злого рока. Или божьей воли.

Все чаще по восстановленному телевидению выступали новоявленные гуру. Они говорили, что «Распыление» - это урок оставшимся: нужно наслаждаться жизнью, пока она у тебя есть. Нужно примириться с потерями и смотреть вперед. Мыслить позитивно. Стив не понимал, как можно позитивно мыслить, потеряв своих близких – потеряв половину человечества. Но, наверное, он был несовременным и не очень нужным обломком прошлого, потому что многие слушали этих гуру – и жили лихорадочно, вовсю, музыкой, танцами и вечной «групповой терапией» заглушая боль – о которой втайне наверняка знали, что она не уйдет. Это напоминало Стиву вечеринки в полуразбомбленных барах перед наступлением – или после, когда громче всех выкрикивали тосты те, кто в бою потерял товарищей. Они с Баки…

Он довольно долго не думал о Баки. Как не думал тогда, на «Валькирии». Ощущал беспрестанную тянущую боль – но не думал о ней. Было некогда.

Задумался – теперь, когда о возвращении «распыленных» говорили все меньше. По крайней мере, официально.

Неофициально – сколько угодно.

Тот ученый обратился к нему прямо на улице, когда Стив в очередной раз вышел на пробежку. Без Сэма все было не то, но Стив суеверно не желал менять привычку.

- Простите, - осторожно заговорил неприметный человек в костюме, - вы ведь Стивен Роджерс, верно?

Стив затормозил. Давно уже никто на улице не называл его Стивеном Роджерсом. Да и Капитаном Америкой называли все реже, и гораздо реже просили автографы – с тех пор, как они вернулись проигравшими. Вот пристрелить пару раз уже пытались.

- Слушаю вас.

Еще одна характерная черта нового времени – люди стали проще заговаривать друг с другом. И «Зола» («Эрскин»?) шагнул к нему без всякой боязни, что ему не поверят.

- Вы ведь думали о том, что ушедших можно вернуть?

Стиву не нравилось слово «ушедшие». Слишком похоже на то, что пишут в некрологах.

- Я ученый, - тот назвал имя, которое Стиву ничего не говорило. Но ему ничего не говорило большинство имен в двадцать первом веке.

Он оглядел человечка повнимательнее, пытаясь понять, кого тот напоминает больше: Эрскина или Золу.

- Мне кажется, что я нашел способ проникнуть в параллельную вселенную... Видите ли, если вам знакома интерпретация Эверетта, вы должны знать о расщеплении миров. Мне пришла идея, что при некотором изменении параметров квантового сцепления мы можем получить доступ к параллельному миру...

Стив, наверное, не купился бы на такое. Но как раз незадолго они с Тором, взобравшись на самый верх башни, говорили о множестве миров. Стив тогда напился – было до стыдного радостно, что теперь-то напиться он может. И потому Тора он слышал словно сквозь пелену – не очень отчетливо, но достаточно хорошо, чтобы вспомнить наутро, о чем тот говорил.

- Этих миров так много, мой друг. Я уверен, существует мир, где мой брат жив, где наша история пошла совсем по другому пути.

- Но ведь ты мог бы туда попасть, - речь Стива звучала слегка невнятно из-за асгардского эля. Все-таки это так хорошо – когда можно напиться. – Уж Божеству-то это наверняка по силам...

Тор вздохнул.

- Мог бы. Но это будет не мой... не мой брат. Впрочем, Локи столько раз уходил от смерти... Возможно, он давно создал свое собственное царство на одной из граней. И уходит туда, чтобы лучше подшутить надо мной...

Стив сглотнул:

- А остальные. Могли они уйти в другую вселенную?

- С таким могущественным артефактом, как у нашего Врага, можно создать сколько угодно вселенных. И держать наших товарищей в плену. Как знать, - Тор допил свой эль, крякнул и хлопнул Стива по плечу:

- А может, они уже в Вальгалле, пируют рядом с моим отцом.

Наверное, на этом и следовало остановиться: множественные миры – то самое, что одни называют Вальгаллой, а другие садом небесным. Но Стив получил надежду и не готов был так быстро ее отдать.

- И ты просто пошел за ним? Стив, ты вообще понимаешь, как тебе повезло, что он оказался просто сумасшедшим? А если бы он засунул тебя в адронный коллайдер?

Стив промолчал; но думал, что и оттуда бы выбрался без особых проблем.

И он в самом деле последовал за ученым, прекрасно понимая, что в лучшем случае не получится ничего, а в худшем – получится отличный подарок для недобитков Гидры, перевязанный сине-красной ленточкой.

Он помнил шарлатанов. В Бруклине их водилось немало – тех, кто предлагал «лечение от всех болезней», «мгновенный рост доходов - сам Ротшильд будет вам завидовать!» и «быстрейшее выведение всех бородавок с тела» с помощью чудо-крема.

Когда Стив был маленьким, он однажды и сам купил такое «средство». «Немедленное и гарантированное излечение» предлагал таинственного вида старик со старым фургончиком, полным невиданных, мерцающих чудес – вроде бутыльков с разноцветными жидкостями и огромного стеклянного шара. На самом старике была немыслимая шляпа с перьями, и он, стоя у фургончика, очень убедительно говорил о своем богатстве. И Стив, ужасно стесняясь, дождался, пока толпа разойдется и сунул старику деньги, которые мама дала ему на карандаши...

Он выпил средство ночью, и всю ночь лежал без сна - ожидая, что руки и ноги начнут растягиваться, становясь длиннее, грудная клетка выпрямится и позвоночник щелкнет, избавляясь от следов сколиоза. Конечно же, ничего не произошло; а старика наутро и след простыл.

Баки, попробовав оставшуюся на самом дне каплю зелья, сказал с видом знатока:

- Ясно, не лекарство! Оно же вкусное! Разве лекарство может быть вкусным?

«Чудодейственное средство» и в самом деле походило на лакричный напиток.

Интересно, помнил ли Баки об этом? Помнил ли, как потом несколько недель они оба бегали на посылках у бакалейщика, зарабатывая на карандаши, чтобы не расстраивать Сару?

Они не успели об этом поговорить. Об очень многом – еще – не успели.

И Стив не успел сказать Баки, что в той жуткой машине, похожей на Железную деву, когда его кости начали разрываться и расти, он на секунду подумал: может, оно все-таки подействовало.

Может, тот парень в шляпе с пером устыдился, что когда-то обманул тощего мальчишку, и вернулся, чтобы выполнить обещание?

Вот в чем было дело: Стив насмотрелся на шарлатанов, но в его жизни был Эрскин.

А раз был один раз – почему бы не случиться и второму. Если сильно поискать.

У Стива сейчас не было ничего, кроме уверенности – он будет искать, пока не найдет. Нужно найти способ вернуть «распыленных».

Впрочем, про себя мысль звучала короче и конкретнее: «Нужно найти Баки».

Мастерская оказалась мрачным складом где-то на окраине, уставленный старыми компьютерами и увешенный невнятными распечатками и диаграммами. Не гнездо Гидры, а ченый ввел его в маленькую комнату. Стены здесь были обшиты множеством тонких зеркал, которые дробили действительность на неровные полосы. Стив вспомнил комнату смеха, куда они с Баки бегали с детьми и надрывали животики, глядя на свои искаженные отражения.

Он остался в комнате один – вернее, с неисчислимым множеством таких же усталых и недоумевающих Стивов. И когда с потолка на него упал луч света – изображающий, по всей видимости, квантовый поток – Стив уже понимал, что будет дальше – ему объяснят, что на сей раз эксперимент не сработал; и, возможно, будут просить деньги на лучшее оборудование. А возможно, и не будут – если старик разумом совсем уже ускользнул в другую реальность.

А потом скучающий взгляд Стива упал на один из обломков зеркал, и в нем он увидел Баки. Мельком – но рассмотрел, что друг одет так же, как в день, когда исчез; по-прежнему с приделанной в Ваканде рукой, такой же худой и изможденный. А еще увидел, что Баки так же вглядывается в него с другой стороны. Рванулся к другу – и с размаху пробил зеркало. Зазвенев, осыпались осколки, свет мигнул и выключился. Стив озирался, пытаясь увидеть Баки еще раз, но натыкался взглядом только на собственное отражение.

Ученый вывел его из комнаты, пощелкал языком над порезами на руке, которые, впрочем, зажили на глазах.

- К сожалению, эксперимент пошел не так хорошо, как я рассчитывал, однако...

- Я видел одного из пропавших, - нетерпеливо сказал Стив. – В вашем зеркале. Как это получилось?

Ученый сдвинул брови.

- Весьма интересно, хотя я и боюсь, что это может быть побочным эффектом... или эффектом воображения.

Стив чуть не сказал ему открытым текстом, что вся «машина по расщеплению времен» - один сплошной эффект воображения.

И все-таки – эта машина показала ему Баки.

Как он и ожидал, ученый попросил денег на «усовершенствование аппарата» и обещал позвонить, как только что-то получится. Звонка Стив так и не дождался, а когда решил поехать в лабораторию сам – обнаружил, что та исчезла, даже пятен от снятых со стен фотографий и диаграмм не осталось.

Он все-таки решил сказать о нем Наташе. Как ожидалось, ни такого ученого, ни такого номера телефона никогда и в природе не существовало.

Наверное, у этих «сумасшедших гениев» была какая-то своя система оповещения. Примерно, как у Мстителей. А может, они все были как-то подключены друг к другу с помощью огромного компьютера. Потому что Стиву стали звонить и писать по электронной почте коллеги «недо-Эрскина», которые все как на подбор желали опробовать на нем очередное изобретение. Стиву подумалось, что не только ему они напоминают тот давний эксперимент – но сам он, удачный результат эксперимента, наверняка кажется им чем-то вроде талисмана.

Он мало кому отказывал – хотя перестал по-настоящему верить уже после второго или третьего эксперимента. Но если находилось свободное время, Стив охотно общался со светилами, как правило, непризнанных наук. Большинство из них были безобидными и по-своему довольно симпатичными, да и особой опасности Стив с ними не подвергался по одной простой причине: на опасные эксперименты у них, как правило, не хватало денег.

Денег у Стива тоже просили – в основном на масштабные космические проекты, которые отчего-то отказывалась спонсировать НАСА. Стив делился, чем мог; приходил на конференции и довольно долго слушал научную заумь. Конференции были ничем не хуже сходок группы поддержки.

По крайней мере, на них не говорили о смирении.

В конце концов Стив сочинил длинное письмо болтавшимся где-то в пространстве Еноту и Небуле. Если верить Старку, ответа придется ждать долго. Стив отчего-то не сомневался, что ответ будет матерным, но решил использовать все возможности.

- О тебе начинают писать газеты, Стив. Люди думают, что ты сходишь с ума. Нам и так нелегко сейчас. Не хватало только, чтобы Капитан Америка стал посмешищем для всего мира...

Стив моргнул. Наверное, по-своему Наташа была права. Но ему казалось странным, что после случившегося ее волнует, как они будут выглядеть в чужих глазах.

- Разве я уже не стал посмешищем – после того, как позволил ему победить?

В глазах у нее что-то смягчилось.

- Стив. Что бы ты о себе не думал – люди смотрят на тебя. Они на тебя равняются. Нельзя, чтобы ты сейчас сломался.

Сломался. Будто деревянная игрушка. Оловянный солдатик. Живой солдатик с железной рукой. Стиву иногда снилось, будто Баки пытается дозваться до него из криокамеры.

Вот в чем было дело. Он не мог объяснить этого Наташе – и уж тем более никогда не заговорил бы об этом со Старком. Но в последнее время, думая о друге, он вспоминал тот момент в бункере, когда оглушенный Баки из последних сил потянул Тони за ногу, чтобы не дать ему убить Стива.

Если Баки еще жив – хоть в каком измерении этой злополучной вселенной – он попытается до него докричаться. Даже если это будет последнее, на что его хватит.

- А потом что будет? – спросил очень усталый Тони. – Начнешь поднимать мертвецов из могил и гадать по черной курице? Вызывать духов?

Он выглядел постаревшим. Майка перемазана, руки грязные, на верхней губе – «усы» от кофе. Вряд ли он мастерил очередной костюм. Скорее, подозревал Стив, пытался создать свою личную машину, чтобы собрать Вселенную обратно. Стив бы помог ему – но подозревал, что подавать инструменты лучше обучены роботы, а больше ни на что он не годится.

- Мы ведь когда-то думали, что инопланетяне в Нью-Йорке – полная чушь, - сказал он Тони. – И асгардские боги тоже. В конце концов, в летающую машину Говарда мы тоже сперва не поверили... Когда ты закончишь... что ты там делаешь – у тебя будет испытатель.

У Старка чуть дернулись уголки губ – до улыбки не дошло, но получилось что-то вроде фирменной старковской усмешки.

- Будет, если только прежде не уйдет в матрицу. Или не поедет своей подмороженной кукушечкой.

- Не поеду, - пообещал Стив. – Сыворотка не даст.

Тони пожал плечами. Даже этот жест вышел усталым.

- Кто мы такие, чтобы говорить Капитану Сосульке, чем ему заниматься в свободное время?

С этими словами он отключился – голограмма пропала. Осталась только Наташа из плоти и крови, которая смотрела на Стива укоризненно.

- Я буду осторожнее, - пообещал он.

Он честно старался делать все, что можно, в этой вселенной. Стал чаще присутствовать на «чрезвычайных советах» и прислушиваться к официозной болтовне. Выезжал на задания, когда только мог. Генерал Росс, удостоверившись, что Стив не метит на его место, а подчиняется, стал хлопать его по плечу и называть «сынок». Стив соглашался выступать по телевизору с обнадеживающими речами, рассказывая о том, что уже сделано для восстановления «нормальной жизни» в стране и призывая добровольцев не опускать руки. И не заговаривал о слоне в комнате – то бишь той половине планеты, которой недоставало для действительно нормальной жизни.

А про себя постоянно чего-то ждал. То ли звонка с несуществующего номера от того, первого ученого. То ли... того старого фургончика из прошлого. Стив узнал его сразу – хотя столько лет прошло... Даже перо у старика на шляпе было таким же роскошным, как показалось тогда.

Стив огляделся по сторонам. Нет, улица не замерла в безлюдном спокойствии, которое бывает во снах и в фильмах ужасов. На ней царила обычная столичная суета, пусть и разбавленная вдвое. Какой-то парень на велосипеде едва не отдавил Стиву ногу, да еще и обозвал его парой слов, за которые следовало бы вымыть с мылом рот. Так что Стив явно не спал. А фургон стоял на углу его улицы, поджидая. Только кузов на сей раз был заперт.

- Что, Стивен Роджерс, - понимающе усмехнулся хозяин. – Ты ведь теперь не за зельем здорвья пришел. Желаешь вернуть друга?

- Желаю вернуть всех, - сказал Стив. Перо на солнце отливало зеленым. Старый шарлатан улыбнулся, явив неожиданно здоровые зубы.

- И на что же ты ради этого готов?

«На все», - едва не брякнул Стив.

- На многое.

- Удачно, - улыбка стала еще шире, - потому что мне как раз многое нужно. Пойдем, Стивен Роджерс. Поищем... остальных.

Он потянулся к дверям фургончика, раздвинул их – и вместо полного богатств нутра Стив увидел клубящуюся тьму. Портал...

Старик легко вскочил – и исчез в синеватом тумане, коротко и призывно оглянувшись. Взгляд этот был знакомым, и Стив, вспомнив, где видел его, мельком порадовался за Тора. Хотя шутка у его брата и впрямь вышла злой.

Но если он жив...

Стив только на секунду замешкался перед тем, как прыгнуть в портал.

Вернуться он успеет. Что ему сделается. Он бессмертный.