Страшно богатый внутренний мир
Название: Мы летали
Персонажи: Сэм Уилсон/Райли
Канон: MCU,
Рейтинг: PG-13
Жанр: ангст
Размер: миди, 1890 слов
Саммари:
Предупреждения: Автор все еще не смотрел "Эндгейм".
Самое смешное, что вначале Райли Сэма чрезвычайно бесил. Всем подряд. Тем, как в первую ночь перевернул берцы перед тем, как ставить у кровати – чтобы скорпионы не заползли. И что он знал про скорпионов, бледное дитя Нью-Йорка? Умничать решил. И эти его вечные анекдоты про священника, зашедшего в бар. Раздражало и то, что матери, видевшей Райли только мельком, он понравился, и каждую посылку из дома она посылала с указанием «поделиться с этим милым белым мальчиком». Бесило даже бесстрашие, граничившее, как тогда считал Сэм, с абсолютной бестолковостью. Райли будто не понимал, что в пустыне они не просто на учениях, что здесь, черт побери, война, что шуршащая песком тишина может в любую минуту затрещать выстрелами, и ты даже не будешь знать, откуда прилетело. Райли прочили Сэму в напарники – и это тоже раздражало. Ну какие из них напарники? Черномазый и ирландец. И когда он – неожиданно и сам не зная, как, - понял о Райли то, что давно уже знал о себе, то разозлился еще больше. Потому что это начинало напоминать гребаный ситком.
Сэм, разумеется, молчал. На гражданке он учился на психолога, и знал, что реагирует не на Райли, а на целый комплекс факторов, вызывающих фрустрацию и выходящих из под контроля. Война, например. Но веснушчатая рожа все равно бесила.
До первой тренировки в небе. Когда им показали наконец выдающееся изобретение, о котором до этого лишь упоминали с заговорщицкими лицами, как родители, говорящие о подарке на рождество. Когда до них с Райли дошло одновременно : эта штука, которую им обоим выдали – настоящие крылья.
Тогда они поднялись в небо совсем ненадолго... но Сэм так и не вернулся на землю. Он помнил – запомнил навсегда – тот момент, когда грохнулся на асфальт, с непривычки не подобрав ноги, и сидел на коленях, оглушенный ветром в ушах и болью в пятках. И как Райли, приземлившись в нескольких метрах, побежал к нему, улыбаясь во весь рот и крича:
- Я летал! Видел? Ох, Уилсон, мы летали! По настоящему!
Он остановился совсем рядом, безудержно смеясь, весь открытый в своей радости – так, будто ничто в жизни не может навредить ему – теперь, когда у него есть крылья. С Сэмом никогда раньше такого не бывало, и он не знал, как это объяснить с точки зрения психологии. Как глухая неприязнь к человеку может за одну секунду смениться совсем другим чувством? Он поднялся на дрожащих ногах и стоял, глядя в горящие доверчивые глаза Райли, и невольно отмечая - надо же, у него и на шее веснушки, разве бывает такое, чтобы на шее?
Потом обнаружилось, что веснушки у Райли есть и в других местах, в тех, на которые Сэм старался не пялиться в общих душевых. Сэм изображал, что пытается их слизать, и Райли смеялся, и прижимал его к себе. Это все еще казалось неправильным, - черное на белом, его ладони на бледной коже, покрытой редкими рыжими волосками – но теперь стало абсолютно необходимым.
У них было так мало времени вдвоем. В армии не до этого. Не боишься снайперов, так боишься чужих взглядов. Дело было не в законе, который в то время уже отменили. Законы пишутся на бумаге, и с бумаги стираются. А сам ты все равно инстинктивно чувствуешь, чего не стерпит даже современное толерантное общество – и тем более не стерппит армия. Сэм, который потом в центре ветеранов уговаривал напуганных и натерпевшихся мальчишек, что быть геем – нормально, сам до зармирания души чувствовал, как это неправильно – его черные лапы, торопливо сдирающие штаны с бледной задницы Райли. В штаны набивался песок – ему только дай лазейку. И Райли смеялся и проклинал Ирак – в шутку, потому что здесь, в Ираке, они были друг у друга. И стонал так сладко, что Сэм закрывал ему рот, боясь, что на стон этот, как пчелы, слетятся ребята из отряда.
Может, все случилось в наказание за его трусость. Но это был даже не страх – инстинкт, заложенный в его генетической памяти. Райли, воспитанный в католической семье, для которой гей – это что-то между Иудой и протестантом - тоже помалкивал. Сэму нравилось думать, что он защищает и Райли тоже.
А потом все это потеряло смысл, потому что Райли сбили.
Он был еще жив, когда Сэм приземлился; после ему сильно влетело, потому что он уже не видел врагов, не видел битвы – только крошечный недвижный силуэт на земле. По белому песку расплывалось красное, почти сразу теряя свой цвет, пропитываясь пылью. Райли лежал навзничь, дышал трудно, со всхлипом. Глаза его что-то искали и успокоились, когда он нашел взглядом Сэма.
- Мы летали, - прошептал он.
- Да, малыш, мы летали, - Сэм никогда прежде не называл его так; и потому, что не привык к нежным прозвищам, и потому, что назови его так один раз – и язык потом споткнется при людях. Но сейчас, с дрожащей губой и посветлевшими от боли глазами Райли и выглядел малышом, который расшиб коленку и изо всех сил старается не заплакать.
Не заплакал – даже улыбнулся, криво и кроваво.
- Так летали, Сэм...
Сбоку снова послышались выстрелы; надо было хватать его – хватать тело – и уносить оттуда, но Сэм еще с минуту медлил – не мог уговорить себя, что Райли уже не больно.
Наверное, по нему все было видно, когда он долетел до базы, но никто ничего не сказал. Да и что было теперь говорить. Райли будто защитил Сэма собственной смертью. Прикрыл в последний раз.
Сэма не выпнули из армии под зад только потому, что бой уже кончался, когда Райли подстрелили, и никого не потеряли по его вине. Но Сэм прекрасно сознавал, что подвел своих, и попросился в отставку, как только представился случай.
Еда на гражданке была непривычно вкусной, кровать – неудобно мягкой, люди вокруг – чертовски недисциплинированными. А еще он все время спохватывался, что рядом нет Райли, удивлялся про себя – как же так. Мы же так мечтали о долгой увольнительной – и чтобы вместе.
Он не погрузился в депрессию. Нет, он бегал по утрам, шутил с соседями, встречался с бывшими сослуживцами, записался к терапевту. В конце концов нашел работу в центре для ветеранов. Жил, только все время с чувством недоумения – как же так. Мы же собирались вместе...
Он думал было сходить к его родителям, поговорить , может, посмотреть детские фотографии. Бояться было нечего: что естественнее, чем желание навестить мать и отца погибшего друга.
Но Сэм не смог. Вместо этого как-то вечером он завалился в ирландский паб, засел за стойку, намереваясь послушать еще шуточек про священников. Пока не обнаружил, что сам рассказывает – все до одного, что запомнил. А запомнил он, кажется, все анекдоты, что травил Райли. Его слушали; подливали виски.
- И вот я дошел до заповеди «не прелюбодействуй», - он запнулся. Нужно было договорить, а он не мог, в горле застрял ком. Сэм попытался его проглотить – не вышло.
- И вспомнил... вспомнил...
- Ну, дела, - сочувственно сказал бармен. – На вот, глотни еще, давай, не стесняйся.
Кажется, никого из них не смутило, что взрослый мужик расплакался посреди анекдота. И Сэм стал рассказывать про Райли – бармену и тем трем парням, что оставались у стойки, хотя час был поздний, а с Сэмом было невесело. Он говорил все подряд – не упоминая, конечно, о веснушках, но вспоминая до последней детали всякую чушь – как Райли охранял ботинки от скорпионов, и как вытащил однажды деталь из автомата сержанта, который тот любил разбирать и чистить на досуге. Сержанта чуть родимчик не хватил.
Парни слушали. Не расходились. Теперь уж Сэм видел, что все они – куда старше, и знают ту войну, которая, по слухам, была еще хуже Ирака.
- Да уж, - вполголоса. – Вот у меня приятель тоже... С учебки дружили...
- Сам-то из каких войск?
- Летчик? Брат у меня тоже в авиации служил...
- У меня весь взвод в джунглях остался. До сих пор ко мне приходят, веришь...
Сэм, уже вытерев глаза и как следует нализавшись, разглядывал их. Какую бы позитивную чушь он не скармливал своим ветеранам – сейчас он видел: никто по-настоящему не возвращается.
Отчего-то эта мысль его не испугала, а успокоила.
Больше он ни с кем не говорил о Райли. Сказал о нем – пару слов, будто невзначай – только Стиву. Подумать только: его новый друг – Капитан Америка. Матери он пока об этом не говорил – замучает просьбами «познакомить с этим милым белым мальчиком».
Стиву и не надо было рассказывать. Сэм увидел это в нем довольно скоро – узнал, как узнаешь у других собственную болезнь. Стив потерял где-то кусок себя. И любой, кто интересовался историей Кэпа – да хотя бы читал комиксы – с легкостью догадался бы, какой именно. Может, именно потому его влекло к Сэму. Будто они оба инвалиды с протезами в толпе нормальных людей.
Сэм и Стиву пытался помочь жить дальше, но знал, что ничего не выйдет. Впрочем со Стивом они встречались только на пробежке. Вечером Сэм возвращался в одинокую квартирку и поедал перед телевизором китайскую еду. Он обещал Райли, что накормит его своими фирменными макаронами, когда они вернутся. На одного готовить не хотелось.
Как-то раз он задремал перед телевизором. И проснулся от знакомой фразы.
- ...все здесь летаем.
Сэм моргнул в экран, с которого щерилась рожа страшного клоуна.
- Мы все здесь летаем. И ты полетишь...
Почему бы и нет, тупо подумал он. Что с нами такое. Почему мы боимся идти за нашими мертвыми?
Сэм не рассказал об этом терапевту. У него все было в порядке. Никаких суицидальных мыслей. Он восстановился настолько, что стал думать – не вернуться ли туда. Ему снилась пустыня с открытым, бледно-голубым, бесконечным небом.
А потом Стив обнаружил своего мертвого и отправился за ним. И вместо того, чтобы полететь в Ирак, Сэм пошел следом. Ему не нужно было объяснять. Если бы это был Райли...
Если б только это был Райли.
Стив сражался с Баки, потом искал Баки, потом снова сражался – за Баки, и Сэм был рядом. В Ирак возвращаться не понадобилось: оказалось, что достаточно быть рядом с Капитаном Америка, и война найдет тебя где угодно. Сэм поехал за Стивом даже в эту африканскую страну, которая выглядела до ужаса нереальной – как ожившие мечты деда и отца Сэма. Ощущение нереальности преследовало его постоянно, пока он ходил по вакандской земле и любовался закатами. Так что он даже не удивился, когда Стив на свою голову где-то нашел инопланетян.
Чего он не ожидал – что начнет вдруг рассыпаться в пыль прямо в полете; он даже не успел позвать на помощь напарника, голос застрял в глотке, и Сэм только провожал глазами пыль, которая только что была им самим – а потом вдруг все мигнуло, исказилось – и он собрался обратно, вот только летел уже не над джунглями. Эти пески он узнал бы везде. От этого неожиданного перемещения он забыл затормозить, едва ли не пропахал землю носом – вспомнил о том, что надо сгруппироваться, уже в самом низу, и подошвы опять больно стукнулись о землю.
По песку мелькнула тень, и сверху послышалось:
- Уилсон, ну сколько раз говорить, шасси убирай, когда садишься!
Он задрал голову, ничего не понимая – и сверху на него, как столько раз бывало, свалился Райли. Живой – хотя, может, и неживой, но осязаемый, потный и горячий. Они покатились по земле; остановились. Райли засмеялся:
- Мягкая посадка!
Сэм смотрел на него несколько секунд, не в силах поверить, а потом притиснул к себе, ткнулся губами в бледную кожу над воротником. Райли неловко заулыбался:
- Что такое?
- Что ты тут делаешь? – вдалеке опять грохотало, их могли увидеть, но ни то, ни другое Сэма сейчас не беспокоило.
- Как – что? – не понял Райли. – Я летал. Мы летали, Уилсон.
- Да, - сказал он. – Да, конечно.
Он прижал к себе Райли так крепко, что тактический жилет заскрипел; прижал так, чтобы никто не смог их расцепить.
- Тише, - испуганно сказал тот. – Тише, Сэм, что ты...
- Просто, - он сморгнул слезы, облизал песчинки с пересохших губ. Стиву придется дальше вести битву в одиночку; и у Сэма не было сейчас сил на сожаление. – Просто больше не улетай так далеко.
Персонажи: Сэм Уилсон/Райли
Канон: MCU,
Рейтинг: PG-13
Жанр: ангст
Размер: миди, 1890 слов
Саммари:
Предупреждения: Автор все еще не смотрел "Эндгейм".
Сэм, разумеется, молчал. На гражданке он учился на психолога, и знал, что реагирует не на Райли, а на целый комплекс факторов, вызывающих фрустрацию и выходящих из под контроля. Война, например. Но веснушчатая рожа все равно бесила.
До первой тренировки в небе. Когда им показали наконец выдающееся изобретение, о котором до этого лишь упоминали с заговорщицкими лицами, как родители, говорящие о подарке на рождество. Когда до них с Райли дошло одновременно : эта штука, которую им обоим выдали – настоящие крылья.
Тогда они поднялись в небо совсем ненадолго... но Сэм так и не вернулся на землю. Он помнил – запомнил навсегда – тот момент, когда грохнулся на асфальт, с непривычки не подобрав ноги, и сидел на коленях, оглушенный ветром в ушах и болью в пятках. И как Райли, приземлившись в нескольких метрах, побежал к нему, улыбаясь во весь рот и крича:
- Я летал! Видел? Ох, Уилсон, мы летали! По настоящему!
Он остановился совсем рядом, безудержно смеясь, весь открытый в своей радости – так, будто ничто в жизни не может навредить ему – теперь, когда у него есть крылья. С Сэмом никогда раньше такого не бывало, и он не знал, как это объяснить с точки зрения психологии. Как глухая неприязнь к человеку может за одну секунду смениться совсем другим чувством? Он поднялся на дрожащих ногах и стоял, глядя в горящие доверчивые глаза Райли, и невольно отмечая - надо же, у него и на шее веснушки, разве бывает такое, чтобы на шее?
Потом обнаружилось, что веснушки у Райли есть и в других местах, в тех, на которые Сэм старался не пялиться в общих душевых. Сэм изображал, что пытается их слизать, и Райли смеялся, и прижимал его к себе. Это все еще казалось неправильным, - черное на белом, его ладони на бледной коже, покрытой редкими рыжими волосками – но теперь стало абсолютно необходимым.
У них было так мало времени вдвоем. В армии не до этого. Не боишься снайперов, так боишься чужих взглядов. Дело было не в законе, который в то время уже отменили. Законы пишутся на бумаге, и с бумаги стираются. А сам ты все равно инстинктивно чувствуешь, чего не стерпит даже современное толерантное общество – и тем более не стерппит армия. Сэм, который потом в центре ветеранов уговаривал напуганных и натерпевшихся мальчишек, что быть геем – нормально, сам до зармирания души чувствовал, как это неправильно – его черные лапы, торопливо сдирающие штаны с бледной задницы Райли. В штаны набивался песок – ему только дай лазейку. И Райли смеялся и проклинал Ирак – в шутку, потому что здесь, в Ираке, они были друг у друга. И стонал так сладко, что Сэм закрывал ему рот, боясь, что на стон этот, как пчелы, слетятся ребята из отряда.
Может, все случилось в наказание за его трусость. Но это был даже не страх – инстинкт, заложенный в его генетической памяти. Райли, воспитанный в католической семье, для которой гей – это что-то между Иудой и протестантом - тоже помалкивал. Сэму нравилось думать, что он защищает и Райли тоже.
А потом все это потеряло смысл, потому что Райли сбили.
Он был еще жив, когда Сэм приземлился; после ему сильно влетело, потому что он уже не видел врагов, не видел битвы – только крошечный недвижный силуэт на земле. По белому песку расплывалось красное, почти сразу теряя свой цвет, пропитываясь пылью. Райли лежал навзничь, дышал трудно, со всхлипом. Глаза его что-то искали и успокоились, когда он нашел взглядом Сэма.
- Мы летали, - прошептал он.
- Да, малыш, мы летали, - Сэм никогда прежде не называл его так; и потому, что не привык к нежным прозвищам, и потому, что назови его так один раз – и язык потом споткнется при людях. Но сейчас, с дрожащей губой и посветлевшими от боли глазами Райли и выглядел малышом, который расшиб коленку и изо всех сил старается не заплакать.
Не заплакал – даже улыбнулся, криво и кроваво.
- Так летали, Сэм...
Сбоку снова послышались выстрелы; надо было хватать его – хватать тело – и уносить оттуда, но Сэм еще с минуту медлил – не мог уговорить себя, что Райли уже не больно.
Наверное, по нему все было видно, когда он долетел до базы, но никто ничего не сказал. Да и что было теперь говорить. Райли будто защитил Сэма собственной смертью. Прикрыл в последний раз.
Сэма не выпнули из армии под зад только потому, что бой уже кончался, когда Райли подстрелили, и никого не потеряли по его вине. Но Сэм прекрасно сознавал, что подвел своих, и попросился в отставку, как только представился случай.
Еда на гражданке была непривычно вкусной, кровать – неудобно мягкой, люди вокруг – чертовски недисциплинированными. А еще он все время спохватывался, что рядом нет Райли, удивлялся про себя – как же так. Мы же так мечтали о долгой увольнительной – и чтобы вместе.
Он не погрузился в депрессию. Нет, он бегал по утрам, шутил с соседями, встречался с бывшими сослуживцами, записался к терапевту. В конце концов нашел работу в центре для ветеранов. Жил, только все время с чувством недоумения – как же так. Мы же собирались вместе...
Он думал было сходить к его родителям, поговорить , может, посмотреть детские фотографии. Бояться было нечего: что естественнее, чем желание навестить мать и отца погибшего друга.
Но Сэм не смог. Вместо этого как-то вечером он завалился в ирландский паб, засел за стойку, намереваясь послушать еще шуточек про священников. Пока не обнаружил, что сам рассказывает – все до одного, что запомнил. А запомнил он, кажется, все анекдоты, что травил Райли. Его слушали; подливали виски.
- И вот я дошел до заповеди «не прелюбодействуй», - он запнулся. Нужно было договорить, а он не мог, в горле застрял ком. Сэм попытался его проглотить – не вышло.
- И вспомнил... вспомнил...
- Ну, дела, - сочувственно сказал бармен. – На вот, глотни еще, давай, не стесняйся.
Кажется, никого из них не смутило, что взрослый мужик расплакался посреди анекдота. И Сэм стал рассказывать про Райли – бармену и тем трем парням, что оставались у стойки, хотя час был поздний, а с Сэмом было невесело. Он говорил все подряд – не упоминая, конечно, о веснушках, но вспоминая до последней детали всякую чушь – как Райли охранял ботинки от скорпионов, и как вытащил однажды деталь из автомата сержанта, который тот любил разбирать и чистить на досуге. Сержанта чуть родимчик не хватил.
Парни слушали. Не расходились. Теперь уж Сэм видел, что все они – куда старше, и знают ту войну, которая, по слухам, была еще хуже Ирака.
- Да уж, - вполголоса. – Вот у меня приятель тоже... С учебки дружили...
- Сам-то из каких войск?
- Летчик? Брат у меня тоже в авиации служил...
- У меня весь взвод в джунглях остался. До сих пор ко мне приходят, веришь...
Сэм, уже вытерев глаза и как следует нализавшись, разглядывал их. Какую бы позитивную чушь он не скармливал своим ветеранам – сейчас он видел: никто по-настоящему не возвращается.
Отчего-то эта мысль его не испугала, а успокоила.
Больше он ни с кем не говорил о Райли. Сказал о нем – пару слов, будто невзначай – только Стиву. Подумать только: его новый друг – Капитан Америка. Матери он пока об этом не говорил – замучает просьбами «познакомить с этим милым белым мальчиком».
Стиву и не надо было рассказывать. Сэм увидел это в нем довольно скоро – узнал, как узнаешь у других собственную болезнь. Стив потерял где-то кусок себя. И любой, кто интересовался историей Кэпа – да хотя бы читал комиксы – с легкостью догадался бы, какой именно. Может, именно потому его влекло к Сэму. Будто они оба инвалиды с протезами в толпе нормальных людей.
Сэм и Стиву пытался помочь жить дальше, но знал, что ничего не выйдет. Впрочем со Стивом они встречались только на пробежке. Вечером Сэм возвращался в одинокую квартирку и поедал перед телевизором китайскую еду. Он обещал Райли, что накормит его своими фирменными макаронами, когда они вернутся. На одного готовить не хотелось.
Как-то раз он задремал перед телевизором. И проснулся от знакомой фразы.
- ...все здесь летаем.
Сэм моргнул в экран, с которого щерилась рожа страшного клоуна.
- Мы все здесь летаем. И ты полетишь...
Почему бы и нет, тупо подумал он. Что с нами такое. Почему мы боимся идти за нашими мертвыми?
Сэм не рассказал об этом терапевту. У него все было в порядке. Никаких суицидальных мыслей. Он восстановился настолько, что стал думать – не вернуться ли туда. Ему снилась пустыня с открытым, бледно-голубым, бесконечным небом.
А потом Стив обнаружил своего мертвого и отправился за ним. И вместо того, чтобы полететь в Ирак, Сэм пошел следом. Ему не нужно было объяснять. Если бы это был Райли...
Если б только это был Райли.
Стив сражался с Баки, потом искал Баки, потом снова сражался – за Баки, и Сэм был рядом. В Ирак возвращаться не понадобилось: оказалось, что достаточно быть рядом с Капитаном Америка, и война найдет тебя где угодно. Сэм поехал за Стивом даже в эту африканскую страну, которая выглядела до ужаса нереальной – как ожившие мечты деда и отца Сэма. Ощущение нереальности преследовало его постоянно, пока он ходил по вакандской земле и любовался закатами. Так что он даже не удивился, когда Стив на свою голову где-то нашел инопланетян.
Чего он не ожидал – что начнет вдруг рассыпаться в пыль прямо в полете; он даже не успел позвать на помощь напарника, голос застрял в глотке, и Сэм только провожал глазами пыль, которая только что была им самим – а потом вдруг все мигнуло, исказилось – и он собрался обратно, вот только летел уже не над джунглями. Эти пески он узнал бы везде. От этого неожиданного перемещения он забыл затормозить, едва ли не пропахал землю носом – вспомнил о том, что надо сгруппироваться, уже в самом низу, и подошвы опять больно стукнулись о землю.
По песку мелькнула тень, и сверху послышалось:
- Уилсон, ну сколько раз говорить, шасси убирай, когда садишься!
Он задрал голову, ничего не понимая – и сверху на него, как столько раз бывало, свалился Райли. Живой – хотя, может, и неживой, но осязаемый, потный и горячий. Они покатились по земле; остановились. Райли засмеялся:
- Мягкая посадка!
Сэм смотрел на него несколько секунд, не в силах поверить, а потом притиснул к себе, ткнулся губами в бледную кожу над воротником. Райли неловко заулыбался:
- Что такое?
- Что ты тут делаешь? – вдалеке опять грохотало, их могли увидеть, но ни то, ни другое Сэма сейчас не беспокоило.
- Как – что? – не понял Райли. – Я летал. Мы летали, Уилсон.
- Да, - сказал он. – Да, конечно.
Он прижал к себе Райли так крепко, что тактический жилет заскрипел; прижал так, чтобы никто не смог их расцепить.
- Тише, - испуганно сказал тот. – Тише, Сэм, что ты...
- Просто, - он сморгнул слезы, облизал песчинки с пересохших губ. Стиву придется дальше вести битву в одиночку; и у Сэма не было сейчас сил на сожаление. – Просто больше не улетай так далеко.
Вопрос: ?
| 1. ♥ | 31 | (100%) | |
| 2. Автор, иди уже писать фикситы по Эндгейму | 0 | (0%) | |
| Всего: | 31 | ||
@темы: слэш, Сэм Уилсон, Angst/Drama/Hurt&Comfort, Фест #2, PG-13
-
-
03.05.2019 в 21:49-
-
03.05.2019 в 21:51-
-
04.05.2019 в 02:22Ну и про язык, очень хорошо написано, очень, нигде взгляд не спотыкается, не умею объяснить, но когда не замечаешь, как написано, а только смысл и чувства, значит написано прекрасно!
-
-
04.05.2019 в 11:20Присоединяюсь к robin puck, этого фика мне хотелось еще с ЗС, спасибо автору!
-
-
04.05.2019 в 22:40Спасибо, спасибо большое за такого Сэма!
-
-
06.05.2019 в 23:00-
-
07.05.2019 в 18:06Сэм моргнул в экран, с которого щерилась рожа страшного клоуна.
- Мы все здесь летаем. И ты полетишь...
напророчил, клоун (((
-
-
12.05.2019 в 17:48-
-
13.05.2019 в 00:58-
-
13.05.2019 в 14:46Он поднялся на дрожащих ногах и стоял, глядя в горящие доверчивые глаза Райли, и невольно отмечая - надо же, у него и на шее веснушки, разве бывает такое, чтобы на шее?
Вот как-то так оно и происходит
Спасибо
-
-
15.05.2019 в 10:45